Блокадная муза Ленинграда.

Ольга Федоровна Берггольц для многих ленинградцев в страшные годы блокады стала поэтессой, олицетворяющей стойкость Ленинграда. Тысячи горожан во время блокады собирались возле репродукторов для того, чтобы услышать ее стихи, вселяющие надежду на солнце, которое обязательно прорвется сквозь сгустившиеся тучи, голод и холод. Ольга Берггольц стала музой людей, находившихся в блокадном городе. Многие исследователи ее творчества считают это чудом. Малоизвестный автор детских книжек и стихов заставляла обессилевших людей подниматься и идти вперед, помогала жить за гранью человеческих возможностей.

Три с половиной года ее чистый голос, наполненный удивительной энергией, практически ежедневно звучал в эфире. Поразительные выступления Берггольц имели такую силу, что враги внесли ее в список советских людей, которые должны быть расстреляны сразу после взятия Ленинград. Откуда она брала силы, неизвестно. Ольга Федоровна, как и все ленинградцы, сидела на голодном пайке и от истощения была на грани смерти.

Ольга не могла сидеть без дела, она готова была помогать чем может и уже в первые дни войны пришла в Ленинградское отделение Союза писателей. Ее направили в распоряжение литературно-драматической редакции Ленинградского радио. Именно здесь она обрела известность. Ее голоса ждали измученные, но непокоренные ленинградцы. Именно ей принадлежит знаменитая фраза: «Никто не забыт и ничто не забыто». Когда муж умирал в госпитале, она только изредка могла навещать его, ведь от работы на радио ее никто не освобождал. Берггольц даже не смогла похоронить его.

Каждый день строго по графику она приходила в студию, и в эфир летели ожидаемые блокадниками слова: «Внимание! Говорит Ленинград! Слушай нас, родная страна. У микрофона поэтесса Ольга Берггольц». Именно она успокаивала и вдохновляла, отогревала души и сердца людей. Как сестра и мать, требовала быть сильнее страха смерти: живи, борись, побеждай. Каждый слушатель воспринимал как личное обращение такие строчки: «Что может враг? Разрушить и убить. И только-то. А я могу любить…».

...Я буду сегодня с тобой говорить,

товарищ и друг ленинградец,  

о свете, который над нами горит,

 о нашей последней отраде.  

Товарищ, нам горькие выпали дни,

грозят небывалые беды,

но мы не забыты с тобой,

не одни, – и это уже победа.

Все дни блокады Ольга оставалась в родном городе, работала на Ленинградском радио. Часто не хватало сил, чтобы добраться до дома, и она ночевала в студии. Но силы духа у нее всегда хватало, чтобы поделиться доверительными и мужественными стихами. В них – судьба города, раздумья о героизме, верности, любви и обычные люди, побеждающие страдания и смерть.

..И снова мир с восторгом слышит   

салюта русского раскат.

О, это полной грудью дышит

освобожденный Ленинград!

Мы помним осень, сорок первый,

прозрачный воздух тех ночей,

когда, как плети, часто, мерно

свистели бомбы палачей.

Но мы, смиряя страх и плач,

твердили, диким взрывам внемля:
- Ты проиграл войну, палач,

едва вступил на нашу землю!

А та зима... Ту зиму каждый

запечатлел в душе навек -

тот голод, тьму, ту злую жажду

на берегах застывших рек.

Кто жертв не предал дорогих

земле голодной ленинградской -

без бранных почестей, нагих,

в одной большой траншее братской?!

Но, позабыв, что значит плач,

твердили мы сквозь смерть и муку:
- Ты проиграл войну, палач,
едва занес на город руку! 

Какой же правдой ныне стало,
какой грозой свершилось то,

что исступленною мечтой,

что бредом гордости казалось!

Так пусть же мир сегодня слышит

салюта русского раскат.

Да, это мстит, ликует, дышит!

Победоносный Ленинград!

27 января 1944